Вован, друже, только без обид
"Сцена после титров".
"Оля вышла в коридор уже одетой. Теперь на ней были джинсы и модная зеленая куртка.
- Пойдем, провожу тебя
- Пойдем….
Мы вышли на улицу. К машине идти сразу не хотелось, тем более с Олей и продолжать разборки с этими двумя кексами. Мы прогулялись в небольшом парке.
Оля положила свою голову мне на плечо и взяла меня за ремень:
- Вован-чемпион, как ты там?
- Я нормально, а ты?
- А мне грустно….
- Почему?
- Мне на работу завтра… Аркадьевна сказала все…, выходить! А я не хочу туда…. Теперь после сегодняшнего дня в тыщу раз больше не хочу…. Она взяла в руки цветок ромашки и потупив взор стала теребить ее в руках играя в старую детскую игру «любит – не любит»
Я развернул ее к себе и крепко обнял, понимая что в эту минуту обнимаю не девушку, не стрипку и не хостес, а обнимаю женщину. СВОЮ ЖЕНЩИНУ…. "
Он закрыл ноутбук. Логотип яблока погас. В комнате снова правили мрак и темнота. Из открытого окна слышались звуки проезжающих автомобилей, свет фонарей пробивался через не закрытые шторы. "Москоу невер слип", - подумал он взглянув на свои верные Брайты, половина четвертого утра. Твою ж мать, засиделся ты Чехов!
Поднялся из за стола. Потянулся. Спина затекла сильно. Шутка ли, просидеть весь вечер печатя и правя, исправляя и дописывая.
- Да Джонни, вот как бывает, - сказал он вслух глядя на пустую бутылку Блю Лейбла, и неспеша пошел на балкон, курить.
Лето. Холодный июнь. Неподалеку виднеется памятник Петру. Тихо чернеет себе Москва отражая полную луну, фонари набережной и фары проезжающих мимо машин. По улицам гуляют люди... люди, в четыре утра?! Ах да, сегодня ж Праздник, День России.
Он дастал сигарету, Парламент. И дым отечества нам сладок и приятен. Он часто вспоминал эти строки, когда курил Парламент. Зажигалка, где она? Похлопал себя по карманам. Ах вот же она! Нажал на кнопку. Огнь, подсветка, надпись Сuba. Прикурил. Глубоко, будто в последний раз (перед тем как бросить), затянулся.
Под окном, на парковке, стоял его Крузак, перед которым, до сих пор блядь, торчало это ебаное ржавое корыто.
- Вот же мудаки, до сих пор не убрали!
Он опять затянулся и посмотрел на руку. Ссадины остались, косточки сбиты. Но ничего, сорок два не сорок два, а тем двоим хорошо накидал. Жаль только без толку, проучить то проучил, но тачку свою они так и не убрали... ремень у них сломался... суки... на такси прилось ехать. Опоздал на встречу изза них и пиджак порвали. Пришлось бысто ещё в Смоленский заезжать.
Завтра надо вызвать эвакуатор и вывезти это ведро на помойку на Ярославку.
Он докурил, потушил окурок в мраморной темно-зеленой пепельнице на подоконнике и вернулся в квартиру.
Сел за стол, открыл ноутбук, и перечитал написанное. В который раз.
Скопировал текст, зашел на Стрипток, открыл свою тему, вставил текст в сообщение.
- Как то так Владимир Николаевич, ложись ка ты спать уже, - сказал он вслух и пошел не раздеваясь спать в другую комнату. Ухулся на кровать и сразу попал в объятия Морфея.
Светает.
Первые лучи солнца пробиваются сквозь легкие шторы квартиры. Свет плавно, неспешно, заливает комнату. Стол, крело с порваным пиджаком, на полу валяется айфон, книжные полки, телевизор, стулья, красивая люстра играет всеми цветами радуги.
Один из ее игривых лучиков падает на журнальный столик у телевизора. На столике блестит тонкая серебристая косметичка и зеленый английский зонтик.
