Посвящается всем, кто принял участие в стрип-забеге 12-13 декабря, проявив себя со всех имевшихся лучших сторон. Отпишусь, как человек, побывавший и в ЛяМуре, и в ЧуЧе, и потом опять в ЛяМуре
.
Произведение в трех частях с прологом и эпилогом
.
Пролог. Завершив рабочую неделю, Либра навострил лыжи на контрольный набег в ЛяМур, планировавшийся целую неделю. Припарковавшись у клубца, он прислушался к себе и тут понял, что целый день не ел нифуя, кроме нескольких чашек кофе, да пары печенек у сердобольных секретарей в боссовской приемной. «Низачот, к тому же рискованный», подумал он, прикинув среднюю дозу алкоголя, которая будет плескаться в организме к концу мероприятия, и уверенным шагом протопал… мимо входа в клуб по направлению к близлежащей кафешке. Впрочем, это не помешало ему отметить, что на этот раз хозяева все же выставили у дверей рекламные фонари, позволявшие безошибочно идентифицировать местоположение заведения. К тому же у крыльца фланировали пара девчонок-зазывал в костюмах Снегурочек. «Пи-ар, блин», с пониманием подумал он.
Часть первая, обломная. ЛяМур. Стрескав пару сандвичей и понаблюдав прибытие Бяки с Балбесом, Либра не менее уверенной походкой направился к клубу, прикидывая в уме примерную программу и бюджет предстоящего отжига. Первое потрясение ждало его на входе и заключалось в том, что никто не попытался взять с него денюх за этот самый вход
. Само собой, закономерным позывом интеллигентного молодого человека, к коим Либра себя бессовестно причислял, было найти кого-нибудь, ответственного за финансовую дисциплину, и проявить себя с лучшей стороны, но нищеебская сущность в итоге взяла свое, и пританцовывающей походкой он шагнул в зал
.
В районе стриптолковского дивана он моментально срисовал Арти и Андрея, приблизившись к которым на расстояние вербального общения, испытал второе потрясение. «О здорОво, дружище!», приветствовал его Арти, «а мы вообще-то сваливаем отсюда». Сказать, что это известие пригвоздило его к полу (пух убрали – зачот) – не сказать ровным счетом ничего. Уже по пути к выходу Либра выяснил, что причиной потери интереса к клубу стало, прежде всего, отсутствие размена
. «Твою мать», подумал он, надевая еще не успевшую остыть куртку, «ведь всю неделю ж обсуждали… Е-мое, клиника»
.
Часть вторая, реабилитационная. Чу-Чу. Потоптавшись на улице, 5 обломанных стрипвокеров приняли коллегиальное решение реанимировать попранное самолюбие и оплеванное настроение в ЧуЧу, о чем были поставлены в известность пробивавшиеся сквозь пятничные пробки Мазай и Добрый.
Чу встретил привычно: атлетического вида и выражения лица охрана, приветливые хостесс, долбящая из подвала музыка, гробовая тишина в караоке-зале
. Улыбнул процесс сверки количества предъявленных карт и желающих пройти по ним – столько нищеебов одновременно здешние хостесс, видимо, ни разу не видели… А с их лиц при новости, что к компании должна присоединиться еще пара соратников, можно было писать картины
.
Спустившись вниз, друзья-товарищи с удивлением обнаружили, что все диваны уже заняты, и разместить столь многочисленную компанию нет никакой возможности
. Единственный вариант – пустовавшие в тот момент вип-ложи по пути к приватам. Нищеебская сущность в каждом из участников концессии вопила благим матом, что, мол, аренда випов – недостойное и непозволительное тюменство, однако на этот раз мужское естество оказалось убедительнее. К тому же приглянувшаяся Либре еще в позапрошлый раз аффисьянтка Мила выкатила непробиваемый аргумент: «Стоимость аренды – 1500 в час, с вашей скидкой получится по 200 рублей с человека». Ай, молодец, подумал Либра, знает ведь, как сыграть на самом низменном – непременном желании сэкономить
.
Приняв окончательное решение, соратнеги начали чинно рассаживаться на диване, причем, Бяка и Балбес ввалились в вип уже не одни. Поначалу Либра внутренне поаплодировал быстроте зацепа танцуль, но затем, приглядевшись, узнал в их спутницах Таню и Сашу… И все равно поаплодировал – стабильности предпочтений, которой он похвастаться, увы, не мог.
Вручив Миле денежку для размена и сделав первоначальные заказы, стрипвокеры принялись «фтыкать стрептис» (с). Соотношение работавших и отдыхавших было вполне себе в пользу последних, то есть, примерно, 1,5-2 танцули на 1 отдыхающее тело. «Это мы удачно зашли», пронеслось в голове Либры. Высмотрев по залу знакомок, а также с сожалением вздохнув в направлении распластавшейся в обнимку с Балбесом Саши
, он стал обозревать оккупированный вип. Загончик оказался довольно уютным, расположенный вдоль стен Г-образный кожаный диван – в меру удобным, но для присутствовавшего количества стрипвокеров помещение было явно маловато. С одной стороны, это способствовало более тесному контакту с желавшими составить компанию стрипками, с другой – порождало неизбежные неудобства при лэпденсах, связанные с ограниченностью маневра при танце и в особенности при продирании стрипки к адресату этого самого танца.
За довольно короткое время Либре трижды наступили на ногу
и пару раз чуть не наступили вовсе и не на ногу
. А Либра помнил, как это бывает, когда стрип или колено опускается вовсе и не на ногу… К тому же с течением вечера и пополнением рядов отдыхающих ему приходилось все ближе и ближе двигаться к сидевшему по соседству Андрею
. Как ортодоксальный противник ахтунга в любых его проявлениях, Либра из последних сил цеплялся за каждый сантиметр предательски скользкой обивки дивана и в итоге все же сумел зафиксировать свой филей на приличествующем расстоянии от аналогичной точки организма соратнега
.
Тем временем в ряды влилсо подоспевший Мазай, и места на диване стало еще меньше
. Однако, Мазай в свойственной ему манере появился именно в тот момент, когда на эти мелочи уже перестали обращать внимание
. Отдыхающие после праведных трудов стрипвокеры определились в пристрастиях и галантно беседовали со своими спутницами, время от времени кого-то из них (имеется ввиду, стрипвокеров) лэпденсили, кальянщик исправно поддерживал в работоспособном состоянии все три заказанных аппарата, официантки шустро приносили выпивку, меняли пепельницы и убирали со столов пустую посуду.
В какой-то момент на коленях Либры оказалась красотулько-брюнетко, представившаяся Кристиной. Нельзя сказать, что девица обладала выдающимися ТТХ, кукольным личиком или неукротимым темпераментом, но что-то в ней зацепило, поэтому вместе с чаевыми последовало предложение составить одинокому романтику компанию на остаток вечера. К тому же продолжать светскую беседу с Мазаем становилось рискованно для репутации – на фоне остальных компаньонов отсутствие под боком девичьей тушки начинало выглядеть подозрительно
.
Более близкое знакомство Кристина решила начать с заказа консумационного коктейля… После такого дебюта первым позывом было отправить ее в пешее путешествие по просторам белорусского полесья, но Либра решил все же дать девушке еще один шанс и поинтересовался, где она трудилась ранее. Узнав, что ему посчастливилось коротать время в компании представительницы сафарской школы отечественного стрипа
, он предложил забыть первую фразу, как страшный сон, дав понять во избежание дальнейших недоразумений и в целях сохранения обоюдного душевного спокойствия, что на столь бесхитростные разводки он не ведется уже очень давно. Ничего более изощренного в прелестную кристинкину головку не пришло, так что остаток вечера прошел в атмосфере дружбы и взаимопонимания.
По ходу пьесы стрипвокеры начали по одному отчисляццо, а затем и вовсе покидать дружеские посиделки. Первыми, вроде, удалились релаКСировать Бяка с Балбесом (причем, если возвращение Бяки Либра еще застал, то Балбеса в тот вечер он больше не увидел), затем пришел черед Андрея. С одной стороны, терять товарищей было весьма огорчительно, с другой – с их уходом становилось больше места на диване и меньше претендентов на приобщение к дым-машине
. Затем и Либра выкинул белый флаг перед аргументацией Кристины относительно необходимости в обязательном порядке посетить апартаменты.
Спустя полчаса он вернулся на диван и обнаружил, что ряды гуляющих и отдыхающих существенным образом поредели, что свидетельствовало о близком завершении мероприятия. Потрындев еще некоторое время с Мазаем, и закинувшись парой реанимационных чашек двойного эспрессо, он и сам собрался двигаться в сторону лежбища, как вдруг от Спасителя-всех-зайцев-на-свете последовала идея заглянуть все же в ЛяМур. Прикинув, что спать сегодня все равно не собирался, а времени до утра еще немало, Либра согласился, и единомышленники двинули по знакомому адресу.
Часть третья, хз, как назвать. Опять ЛяМур. По дороге Либра размышлял, сможет ли за остаток ночи произойти что-то, что оставит в его сознании хотя бы сколько-нибудь значимые воспоминания, и приходил к выводу, что вряд ли. Вместе с тем, некоторая сумма размена была им предусмотрительно принычена – кто его знает, как получится?
За вход в ЛяМур с них снова не попросили ни копейки… С одной стороны, Либру эта закономерность порадовала, с другой – он понимал, что чем быстрее привыкнешь к хорошему, тем жестче будет облом, когда оно закончится, но, решив не напрягаться раньше времени, двинулся в сторону зала. Однако до зала он так и не дошел, т.к. в закутке по соседству с барной стойкой он узрел мирно расположившихся за столиком Доброго и Виолу
. После этого Либра принял твердое решение перестать чему-либо удивляться и стал просто получать удовольствие от процесса
.
Учитывая специфику предшествующих событий
, к этому моменту сознание просило лишь релакса вкупе с неторопливой беседой, а подобравшаяся компания более чем к этому располагала. Помимо признанных интеллектуалов и эстетов Мазая, Доброго и Виолы в пределах досягаемости оказались лямурский менеджер Саша Вагин, оказавшийся весьма занятным собеседникам, а также чаровницы-хостесс Аня (мням
), Юля (мням-мням
) и Люба (мням-мням-мням
)
.
Время до утра прошло, как говорили советские дикторы, «в теплой дружественной обстановке». Запомнился спор Мазая с клубной гордостью, иранским кальянщиком Мишелем, на тему прямой зависимости факта оплаты приготовленного кальяна от его качества. В этот раз Мишель постарался, за что и был вознагражден щедрым дедом. Ибо дед не только щедрый, но и объективный
.
Эпилог. Либра выходил из клуба уже после его закрытия, как в старые добрые времена, когда самой большой жизненной проблемой был незакрытый уже более двух месяцев хвост, а негодяй-препод ни в какую не желал войти в положение молодого пышущего гормонами организма. В голове приятно шумело от недовыветрившихся остатков алкоголя, от расстегнутого воротника веяло тонким ароматом женского парфюма, ночная мостовая бодро ложилась под ноги. Неспешно делясь с шагавшим рядом Мазаем впечатлениями от уже оставшихся в прошлом вечера и ночи, он размышлял о том, что в жизни все же еще остается место празднику, главное – позитивный настрой и вера в лучшее.
