Волею судеб, утлая лодчонка Мазая доплыла до столицы Беларуси. В конце года участились командировки и Мазаич наслаждался белоруской атмосферой, так внезапно свалившейся на него, вел неспешные разговоры с местными охотоведами, вслушиваясь в их местный певучий говор. Он перепробовал, наверное, весь местный ассортимент крепких напитков и познакомился с девочкой из… Бобруйска, которая оказалась настолько мила, что за несколько дней общения не вызвала в Мазае желание отправить ее по домашнему адресу.
Поменяв по приезду пять тысяч российских рублей, дед настойчиво пытался прокутить их в ресторанах и барах. Но оказалось, что это непросто сделать из-за доступности и комплиментарности белорусских цен на продукты. Два дня Мазай ни в чем себе не отказывал, а оставшиеся милые сердцу «зайчики» были заботливо убраны в тайный карман мазайских трусов, чтобы в минском аэропорту купить сладостей российским зверушкам.
В час ночи неутомимый ловелас неспешно шел по чистейшему проспекту Незалежности, который как спица клубок, протыкает Минск с северо-востока до самого центра. Вот уже третий день он жил в стране, где железнодорожные билеты продаются в «чугуначных» кассах, в мебельных салонах выставлена «мебля», а на арене столичного цирка выступают дрессированные «рыкуны». Проходя мимо гостиницы «Miнск» его взгляд приковала афиша, возвещающая, что на втором этаже здания живет ночной клуб «Versus», который предлагал гостям эротические шоу-программы. Поскольку дремучий дед плохо владел разговорным латинским, то никаких ассоциаций со словом «versus» не возникло, но в воздухе запахло стриптизом и Мазай повернул на запах.
Будучи мнительным, он не любил клубов при гостиницах. Как правило, такое соседство сказывалось на ценовой политике клуба не в лучшую для гостей сторону, а гарантированный поток посетителей из проживающих в гостинице расслаблял даже самый дисциплинированный стрипколлектив. С такими невеселыми думами Мазаич уткнулся в коренастого охранника:
-Первый раз у нас?
-Ага.
-У нас вход платный
-Да, что вы говорите?- деланно удивился гость,- и какова плата?
Охранник задумался чуть дольше, чем того требовал вопрос:
- Девяносто тыщ!
Мятая сотка из тайного мазайского карманчика перекочевала во внушительный кулак секьюрити:
- Проходите.
Достаточно просторный зал прямоугольной формы с колоннами из-за которых, естественно, с отдельных мест не видно стриптиза. Разноуровневый пол, зеркала, мягкая уютная мебель и Мазай присмотрел себе диванчик на возвышении перед сценой. В тот момент в зале было около четырех человек, двое из которых, в дальнем от сцены углу, гладили танцующую лэп стрипку. Один дядька европейской внешности спал, откинувшись на спинку дивана, его приятель, лениво потягивая из коньячного фужера, наблюдал за танцами на сцене.
На сцене исполнялся стриптиз в самом его невыразительном проявлении: вялый, ленивый, задумчивый, в общем, никакой. Девушка тоже была под стать танцу – никакая: вялая, задумчивая, ленивая, в общем, Мышь Серая.
Подошла заспанная манагер и принесла десять тысяч - сдача за вход. Уже собиралась уходить, как Мазай, глядя на нее с ленинским прищуром, произнес:
-А, что, чек у вас не принято выдавать?
-Извините, одну минуточку.
Ровно через минуту новоявленному Ильичу принесли чек на сумму 70 000 и дополнительно 20 000 б.р. Нисколько не смутившись ценовой трансформации, дед принял заслуженный бонус принялся изучать меню.
Внимательный официант Андрей принял заказ и удалился в сторону бара. Его сменила миловидная танцуля для исполнения ритуального лэпдэнса. Мазай с удовольствием принял ее в свои объятия и стал греть закоченевшие на улице руки о горячее тельце стрипки. Но рукам не суждено было согреться, а дедушке насладиться контактом. Дед вздрогнул, когда ему послышалось:
- Презентик…
- Чиво?
- А, презентик,- заулыбалась стрипка.
Дед расстроился. Первоначально он был хорошего мнения о девушке и не прочь был отблагодарить ее, но это неприкрытое попрошайничество… все сразу поменяло.
- Ступай, милая, - произнес Мазай, дыша на свои озябшие руки,- Бог подаст.
Стрипка, надув губки, сморщила личико, и, повернувшись спиной, отправилась прочь, причем дедушке показалось, будто попа танцули эхом передразнила гримасу ее лица.
Андрей принес порцию рома и, убедившись, что за столом гостя все в порядке, удалился.
В это время в зал зашли трое, один из которых был славянской внешности и по всему чувствовал себя здесь хозяином. Двое других, судя по разрезу глаз, представляли азиатскую страну, а по одинаковым значкам на лацканах пиджаков Мазай сделал вывод, что перед ним представители Северной Кореи.
Чего только не видел Мазай в стрипклубах, но чтобы северокорейские друзья сюда забредали… это что-то из фантастических фильмов. И Мазай устроился поудобнее, как перед экраном телевизора.
Славянин сделал широкий жест, приглашая кимов к выбору столика. Азияты, деревянно ступая, опустились у первого попавшегося рядом с выходом. Славянин сделал рукой знак манагеру, типа: начинай! и к столику выдвинулись две стрипки из авангарда клуба.
Пока Славянин делал королевский заказ официанту, стрипки окружили северовосточных гостей и, прижавшись к ним, попытались их разговорить. Кимы, как египетские истуканы, сложив ладошки на коленях, не мигая, смотрели прямо перед собой и казалось, что они забыли даже свой родной язык. По мере того, как стол обрастал яствами и выпивкой, по мере того, как стрипки вели себя все развязнее, лица гостей «страны утренней свежести» приобретали меловой оттенок, транс их становился все глубже, и Мазай со стопроцентной уверенностью мог сказать, что в этот момент они твердили цитатник идей чучхе. Через полчаса «общения» стрипки, поняв, что вывести из летаргического сна детей Ким Чен Ира не удастся, оставили их наедине и, окончательно обнаглев, принялись уплетать закуски, предназначенные северокорейским коммунистам, запивая принесенной выпивкой под одобрительные междометия Славянина. Славянин же, то ли не замечал остекленения корейцев, то ли не хотел замечать. Он обнимал стрипок, громко смеялся, похлопывал кимов по плечам, пил за их здоровье. А здоровье гостей нуждалось в серьезной поддержке. Нервная система работала в предельных режимах, переведя и без того тщедушный корейский организм в анабиоз.
Прижавшись друг к дружке как воробьи на жердочке, им в этот момент хотелось только одного: или выпить яду, или сделать себе харакири, что хоть и не в традициях Северной Кореи, но столь же эффективно, как первое.
На сцену, сменив брутальную Блонди, изящно покачивая узкими бедрами, вышла гибкая Брюнетка. Мазай переключился на нее, поскольку поймал в ней мимолетное и почти позабытое сходство с девочкой из детства, к которой он в ту пору питал особые чувства, боясь признаться в том даже самому себе. Воспоминания нахлынули и закачали Мазая на своих волнах. Он не сводил глаз в танцули когда почувствовал, как та незаметно разглядывает его отражение в многочисленных зеркалах зала. Поймав мазайский взгляд, девушка озорно улыбнулась и Мазай ощерился ей в ответ. После танца приблизилась к гостю:
- Я присяду?
- А почему ко мне?
- Ты единственный, кто здесь улыбается, а у меня от этого поднимается настроение.
Мазай был очень рад девушке, ее простому объяснению и с волнением в груди отметил, что тембр ее голоса, улыбка и манера поведения удивительно совпала с той, из далекого детства. Наваждение…
Беседа потекла сама собой, девушка, мило улыбаясь, рассказывала о себе, о клубе, о своих впечатлениях, о прочитанных книжках и увиденных фильмах, о соседской кошке, о детской поездке с родителями на море, о странностях гостей, о своей любви к танцам, о подруге, с которой поругалась из-за пустяка, а Мазай слушал, развесив уши и блаженная улыбка не покидала его лица…
Мазай проснулся, с ясным ощущением улыбки на лице. Он вспомнил клуб, щедрого Славянина, внимательного Андрея, вспомнил счет, который количеством нулей напоминал google, вспомнил непокоренных северокорейских коммунистов.
Вспомнил хрупкую и улыбчивую Брюнетку, вспомнил тепло ее рук, милую искорку в глазах, вспомнил незатейливый номер ее телефона, вот только сознание отказывалось отвечать, когда же они встретились: то ли сегодня ночью, то ли в далеком теплом, пахнущем летним ветром, детстве.
Вход: 70 000
Ром: 20 000
«Виски Для Киски»: 40 000
Все цены указаны в белорусских рублях. Налоги в том числе.
p.s. Пожалуй, это единственный клуб в котором возможно увольнение за пределы клуба. Организовано это так: гость платит 50 у.е. за каждые полчаса, оставшиеся до конца рабочего времени стрипки, то есть до 7 утра.
p.p.s. Слова «увольнение» и «интим» в белорусском языке не синонимы!
комментарии на форуме
(c) Mazai
